Навальный: они сажают тех, кто расследует их дела

17 апреля в Кирове начинается судебный процесс по делу о хищении у компании “Кировлес” продукции на 16 млн рублей, обвиняемым по которому проходит оппозиционер Алексей Навальный. По версии следствия, Навальный организовал хищение продукции “Кировлеса”.

Его соучастниками следователи называют главу “Кировлеса” Вячеслава Опалева и руководителя консалтинговой компании Real Work Management, директор ООО “Вятская лесная компания” (ВЛК) Петра Офицерова.

Перед началом судебного процесса Навальный дал интервью Би-би-си.

Би-би-си: Получили ли вы какие-либо доходы от деятельности или продажи “Кировлеса”?

Навальный: Конечно, нет. Это поразительная ситуация, при которой это дело все время характеризуется достаточно надоевшим сравнением с произведением Кафки “Процесс”. Меня обвиняют в совершении мошенничества и хищении каких-то миллионов рублей, хотя у нас на руках есть все финансовые документы, подтверждающие, что, во-первых, я никогда не имел финансового отношения, никогда не получал финансовой выгоды, а эта компания-дилер, которая покупала продукцию у одного из государственных предприятий, она заплатила деньги за эту продукцию. Сейчас же объявляется, что вся деятельность этого предприятия была мошенничеством, которое организовал я. На каком-то этапе это выглядело очень смешным, но теперь это дело прошло в суд.

Мне кажется, это демонстрация общего подхода Владимира Путина к тому, что он говорит в отношении оппозиции – ребята, мне не важно, виновны вы или нет, важно только, что каждый человек, который будет выступать против меня, подвергнется тому или иному уголовному преследованию.

Би-би-си: Вы настаиваете, что второй ответчик по делу Петр Офицеров был именно посредником в сделках “Кировлеса”. Почему вы так хотели, чтобы он был вовлечен в продажу древесины “Кировлеса”? И почему он был столь важен?

Навальный: Моя позиция в отношении этого государственного предприятия была очень проста: это было огромное убыточное предприятие, которое сейчас, между прочим, обанкрочено. И моя позиция по отношению к нему несколько лет назад была совершенно правильной. Я требовал, чтобы они продавали свою продукцию по понятным, внятным ценам кому угодно, кому они хотели. И компания этого Петра Офицерова имеет ко мне отношение исключительно потому, что я знаком с этим Петром Офицеровым.

Она продавала всего лишь 2% продукции “Кировлеса”. И покупала по совершенно рыночным ценам. Поэтому, утверждение, что я на кого-то оказывал давление, или это были невыгодные контракты – это абсолютная чушь, и это подтверждается многочисленными экспертизами и заключениями.

Что касается самого Офицерова – это просто несчастный предприниматель, у которого пятеро детей, который приехал в Киров, чтобы заниматься бизнесом, потому что туда приехал новый либеральный губернатор. Он был знаком со мной, он спрашивал моих советов, я ему сказал: “Приезжай сюда и занимайся бизнесом!” А сейчас его, к сожалению, могут посадить исключительно потому, что он знаком со мной.

Би-би-си: Ваша электронная переписка с Офицеровым появилась в сети после взлома вашей электронной почты. В ней говорилось о том, что вам нужно переключиться на [почтовый сервис] Gmail, использовать механизм шифрования, отправлять телефоны без указания имени их владельцев. Почему подобная секретность была важна в ходе ваших контактов с Петром Офицеровым?

Навальный: Мою электронную почту взламывали дважды. И поэтому содержимое моих и-мэйлов за несколько лет абсолютно доступно и каждый его может посмотреть. Мои телефонные переговоры публиковались и продолжают публиковаться. Может быть, к сожалению, политические реальности такие, что многие из нас склонны к такой паранойе, но это абсолютно нормальная ситуация, когда я использую телефоны, которые зарегистрированы не на меня, и использую элементы шифрования в электронной переписке со всеми.

Возбуждено уголовное дело по факту обнаружения прослушивающих устройств и камер в нашем офисе. Мы обнаружили эти устройства, и власти вынуждены были возбудить уголовное дело. Поэтому, может, общий уровень паранойи заставляет меня требовать от людей, которые переписываются со мной, чтобы они завели себе электронный почтовый ящик не в российской зоне, а gmail. И это касается абсолютно всех. Если бы я созванивался с вами, я бы тоже, наверное, использовал телефон, зарегистрированный на кого-то другого, для того, чтобы наш разговор узнали хотя бы на день позже.

Би-би-си: Если вы утверждаете, что дело сфабриковано, и вы уверены, что нет никаких доказательств против вас, почему, по вашему мнению, следствие продолжает настаивать на своих обвинениях и добиваться судебного процесса?

Навальный: Нужно отдавать себе отчет, что это главная нынешняя стратегия Владимира Путина, у которого не осталось других эффективных методов борьбы с оппозицией. И, если хотите шире, взаимодействия с населением. Потому что когда-то в стране был экономический рост, когда-то работала телевизионная пропаганда, которую он использовал. А сейчас министр экономики говорит о рецессии, а телевизионная пропаганда, которая работала 13 лет, практически не работает, а проникновение интернета расширяется.

Поэтому один из немногих реальных способов контроля политической ситуации в стране – это уголовные репрессии в отношении политических активистов. В отношении меня уже возбуждены четыре дела. Возбуждено дело против моего брата, против моих родителей. Были обыски у меня дома, у брата, у родителей, даже у тещи – у нее изымали компьютеры. Власть просто показывает – как любят говорить следователи – был бы человек, а дело найдется. И Путин четко действует в рамках этой пословицы.

Би-би-си: Вы стали крупной публичной фигурой за последние 12-18 месяцев. И вам, кажется, нравятся вызовы, с которыми вы сталкиваетесь, раскрывая коррупционные схемы во властных структурах России. Но сейчас вас не беспокоит тот факт, что в случае, если вы будете признаны виновным, вы попадете в тюрьму на длительный срок?

Навальный: Я занимаюсь расследованием коррупции в государственных корпорациях с 2007 года. И с того времени не было ни одной недели, чтобы мне кто-нибудь не задавал бы такой вопрос: “Не боишься ли ты, что тебя посадят?” За последние полтора года я слышу утверждения, что меня обязательно посадят, каждый день.

У меня нет никакой радости от того, что меня могут разлучить с семьей и посадить. Но я понимаю, что этот коррумпированный режим, с которым я борюсь – мне нравится то, что я делаю, мне нравится с ними бороться, я не люблю этих людей – так вот эти люди рано или поздно будут наказаны. Но я отдаю себе отчет, что эти люди будут сопротивляться. Один из элементов их сопротивления – сажать в тюрьму тех, кто расследует их дела. Но я готов к этому, к этому готова моя семья. Я их не боюсь.

Би-би-си: По вашему мнению, существует ли риск, что они боятся сделать из вас мученика, и поэтому могут не дать вам тюремный срок, приговорив вместо этого условно? Чтобы тем самым вы стали осужденным преступником, но не отбывали срок в тюрьме.

Навальный: В этом есть определенный смысл. Они, действительно не хотят делать никакого мученика. Честно говоря, я и сам не хочу становиться мучеником. Мне нравится картинка, где люди стоят с моими портретами, но мне не нравится картинка, где я сижу в камере. Но с точки зрения цели Путина, для них достаточно и условного осуждения. Потому что по новому законодательству, человек, признанный виновным в совершении тяжкого преступления, не может баллотироваться никогда и никуда.

И это решает для них много проблем, потому что впереди достаточно критичные для них кампании в таких городах, как Москва, Екатеринбург и так далее. И изолировать меня от участия в таких кампаниях для них очень важно. Поэтому вполне вероятно, что это может быть условное наказание, но, я уверен, что, так или иначе, я буду признан виновным. И после этого мы будем обсуждать, что, мол, Путин такой злой и посадил невиновного, или он такой добрый и он дал условный срок невиновному.

Би-би-си: То, как вы говорите о деле “Кировлеса”, заставляет предположить, что вы считаете обвинительный приговор неизбежным. Не могли бы вы объяснить, почему результат этого процесса, на ваш взгляд, предрешен?

Навальный: Недавно была опубликована статистика дел, которые рассмотрел судья, который будет вести мое дело. У него было 130 дел, ноль оправдательных приговоров. Кроме того, я хорошо понимаю, если эти люди так открыто фабрикуют дело не только против меня, но и против моей семьи. У меня уже нет ни одного знакомого, у кого бы не было обысков в доме. В группе следователей, которые ведут мое дело, 12 человек. Это следователи по особо важным делам. ФСБ ведет специальное сопровождение моего дела. То есть все ресурсы Следственного комитета сосредоточенны на мне.

Поскольку они действуют так открыто, мне совершенно очевидно для чего они это делают. И я очень сомневаюсь, что после тех грандиозных усилий, которые и юридическая машина, и пропагандистская сделали для этого дела, они позволят мне триумфально выйти из суда и рассказывать о том, как я победил Путина.

Би-би-си: Что, на ваш взгляд, должны сделать политики в США и Европе в случае вынесения вам обвинительного приговора, чтобы помочь вам в вашей борьбе?

Навальный: Дело не только во мне. Есть люди гораздо менее известные, которые страдают от того, что уже находятся в тюрьме по сфабрикованным обвинениям. Есть люди, которые были убиты. К примеру, Сергей Магнитский, который фактически был убит в тюрьме полицейскими, замешанными в коррупции. Поэтому мое обращение к западным политикам, западной публике одно – я не хотел бы, чтобы люди, которые вовлечены здесь в политические репрессии, незаконные аресты, убийства и постоянную коррупцию, чувствовали себя комфортно, покупая дома в Челси и на южном берегу Франции.

Мы бы хотели, чтобы Великобритания, Европа и США применили существующее законодательство, которое запретило бы этим людям отмывать деньги в этих странах, запретило бы инвестировать коррупционные деньги. Я бы хотел, чтобы люди, замешанные в коррупции и преследовании активистов, чтобы их туда не впускали, лишали виз. Они здесь воруют миллиарды, сажают людей в тюрьмы и убивают, а потом едут и пьют кофе на улицах Парижа или Лондона. Общественное мнение западных стран должно поставить барьер на пути грязных денег и людей, которые везут эти грязные деньги.

Би-би-си: Когда вы давали нам интервью почти год назад, вы говорили, что Владимир Путин может уйти из власти до окончания своего президентского срока. А сейчас мы видим реакцию властей на дело Pussy Riot, на события на Болотной площади, дело против вас. Вы до сих пор считаете, что Путин может уйти из власти до следующих выборов в 2018 году?

Навальный: Я абсолютно уверен, что он будет смещен со своего президентского поста. Как скоро это произойдет, зависит от нас. Но мы должны приложить все усилия, чтобы этот человек был отстранен от власти. Сейчас совершенно понятно, его стратегия заключается в том, что он хочет быть пожизненным президентом. Он очень хорошо понимает, что реальный уход с поста президента будет означать потерю свободы, капиталов и так далее.

Наша задача одна – собрать усилия, использовать растущее народное недовольство для того, чтобы максимально мирно трансформировать эту власть, отстранив от нее Путина.

Би-би-си: И в конце вернемся к тому, с чего начали. Вы стали известным, благодаря тому что раскрывали неприглядные схемы. Но дело “Кировлеса”, ваша переписка с Офицеровым тоже выглядят не слишком красиво. Можете ли вы подтвердить, что не получили никакой личной выгоды и не ожидали ее в результате сделок “Кировлеса”?

Навальный: Я могу сказать совершенно точно, и все документы, которые у нас есть, показывают, что не получал никаких прибылей, и не надеялся получать никаких прибылей. Для Кремля было важно возбудить против меня именно дело такого рода, даже несмотря на очевидную фабрикацию. Посадить борца с коррупцией за участие в политическом манифестации – это просто добавить ему паблисити. Но если на такого человека сказать, что он сам коррупционер…

Для них важно иметь возможность в каждом репортаже про меня добавлять – а, кстати, он еще и обвиняется в том, что похитил средства государственной компании. Эти люди, скорее, пиарщики и рекламщики, чем политики. Они работают с общественным мнением, и они используют свою пропагандистскую машину для того, чтобы рассказывать: “Он обвинял нас в коррупции, а на самом деле, он сам коррупционер!”

Но дело “Кировлеса” – одно из четырех дел, и они все и в отношении меня, и в отношении моих родственников, сфабрикованы. Поэтому мы должны понимать, что это часть их пиаровской стратегии. Я абсолютно убежден, что и на суде, и сейчас – до суда – все люди, которые объективно взглянут на это дело убедятся в том, что я совершенно невиновен.